Герои
Специальной Военной Операции
Специальной Военной Операции
Магаданской области
«Мы гордимся, что в ходе специальной военной операции наши бойцы действуют мужественно, профессионально, как настоящие герои. Российские воины разных национальностей сражаются плечом к плечу. В этом единении, вере в правоту своего дела, в той огромной, поистине народной поддержке, которую чувствуют наши воины, – великая, несокрушимая мощь России»
Президент России Владимир Путин
Служить Родине, защищать ее — это не про жалование, не про престиж, это зов сердца, а против него не пойдешь
Сергей. Военнослужащий, офицер Управления Росгвардии по Магаданской области
«
Я на Службе уже 23 года, из них 18 лет служил в магаданском СОБР. Мечта защищать Родину - она из детства. Перед глазами всегда был самый главный пример - это мой отец и дед, оба военные. Когда в 1997 году отца перевели к новому месту службы в Магадан, я всерьез увлекся военной подготовкой. Учился в 13-ой гимназии и параллельно занимался спортивно-техническом клубе «Подвиг». Мы до сих пор поддерживаем отношения и с директором школы и с руководителем «Подвига», помогаем друг другу, если вдруг что….
По линии мамы и папы все деды воевали в годы Великой Отечественной войны. Дома мы храним память о них - наши реликвии: фотографии, Ордена и Медали. У супруги дед воевал еще на Халхин-Голе 1939 году, служил у Жукова, в одном из боев остался без глаза, был награжден Медалью «За отвагу». Многие десятилетия спустя я сам был награжден этой Медалью за участие в контртеррористической операции на Северном Кавказе и, недавно, за участие в Специальной военной операции. Я думаю, это и есть та самая связь поколений, преемственность. Мне было на кого равняться, и сейчас я понимаю, что совершил то же самое, что и мои предки.
По линии мамы и папы все деды воевали в годы Великой Отечественной войны. Дома мы храним память о них - наши реликвии: фотографии, Ордена и Медали. У супруги дед воевал еще на Халхин-Голе 1939 году, служил у Жукова, в одном из боев остался без глаза, был награжден Медалью «За отвагу». Многие десятилетия спустя я сам был награжден этой Медалью за участие в контртеррористической операции на Северном Кавказе и, недавно, за участие в Специальной военной операции. Я думаю, это и есть та самая связь поколений, преемственность. Мне было на кого равняться, и сейчас я понимаю, что совершил то же самое, что и мои предки.
Первую медаль «За отвагу» я получил после командировки на Кавказ. Мы выполняли задачи в одном из населенных пунктов. Я был щитовым, вел штурмовую группу за собой, когда завязался бой. В ходе огневого контакта наш командир получил серьезное ранение. Мы, вместе с напарником, эвакуировали его из опасной зоны. За это и наградили. Вторую Медаль «За отвагу» я получил, уже участвуя в СВО. Мы с офицером СОБР, находясь в разведдозоре, обнаружили и захватили вражеский бронетранспортёр, доставили его в подразделение. Сейчас наши ребята воюют на этом бронетранспортере. Врага бьем его же техникой.
У меня не было никаких сомнений в выборе моей профессии. Я больше скажу, я хочу чтобы мои дети шли по моим стопам. Переживаю за них, волнуюсь, но Служить Родине, защищать ее — это не про жалование, не про престиж, это зов сердца, а против него не пойдешь. Эту работу невозможно измерить деньгами, наградами или еще чем-то, только сам для себя должен осознать, можешь ты это делать или не можешь. Я всегда считал, что я должен быть там, где тяжело. Поэтому посвятил свою жизнь Службе, даже после тяжелого ранения в 2007 году не передумал, наоборот, еще больше укрепился в правильности своего выбора.
У меня не было никаких сомнений в выборе моей профессии. Я больше скажу, я хочу чтобы мои дети шли по моим стопам. Переживаю за них, волнуюсь, но Служить Родине, защищать ее — это не про жалование, не про престиж, это зов сердца, а против него не пойдешь. Эту работу невозможно измерить деньгами, наградами или еще чем-то, только сам для себя должен осознать, можешь ты это делать или не можешь. Я всегда считал, что я должен быть там, где тяжело. Поэтому посвятил свою жизнь Службе, даже после тяжелого ранения в 2007 году не передумал, наоборот, еще больше укрепился в правильности своего выбора.
Когда по тебе начинают стрелять или бомбит артиллерия, никакими деньгам это не измерить. Особенно артобстрел. По себе скажу, что это действительно страшно.
Там никто не сражается ни за деньги, ни за славу, только за Родину, за семью. Приятно, конечно, когда ты выполнил задачу, вернулся, жив и здоров и руководство тебя оценило, да это приятно. А когда там находишься, никакими деньгами там жизнь не измерить. Есть такая тенденция, все, кто говорят про деньги и карьеру, или ранены или погибли.
Если ты сделал этот шаг и выбрал такую профессию, то ты выбрал Служение Родине. Я служу нашему народу, стране, России. И, соответственно, я представляю интересы нашего Государства. Мне дали приказ - ехать туда, где я нужен, Родина доверила оружие, форму, погоны, я выполняю свою задачу. Это большая честь для меня и моей семьи.
Работа не бездумная, ни в коем случае. Со смыслами все в порядке у нас. Такие операции не проводятся спонтанно. И то, что я там увидел, и что мы привезли оттуда — погоны с фашистской символикой, форма, флаги, радикальная литература. Все видели это не раз в СМИ, и это есть правда, которую теперь могут увидеть все в Магадане, даже не выезжая в зону СВО. Со временем сделаем музей, покажем общественности, что там творится самый настоящий фашизм, и другого определения этому нет.
Если ты сделал этот шаг и выбрал такую профессию, то ты выбрал Служение Родине. Я служу нашему народу, стране, России. И, соответственно, я представляю интересы нашего Государства. Мне дали приказ - ехать туда, где я нужен, Родина доверила оружие, форму, погоны, я выполняю свою задачу. Это большая честь для меня и моей семьи.
Работа не бездумная, ни в коем случае. Со смыслами все в порядке у нас. Такие операции не проводятся спонтанно. И то, что я там увидел, и что мы привезли оттуда — погоны с фашистской символикой, форма, флаги, радикальная литература. Все видели это не раз в СМИ, и это есть правда, которую теперь могут увидеть все в Магадане, даже не выезжая в зону СВО. Со временем сделаем музей, покажем общественности, что там творится самый настоящий фашизм, и другого определения этому нет.
Я общался с местным населением, они рассказывали, что для них всегда 9 Мая был святым праздником, и в один прекрасный момент его просто запретили. Тех, кто был против, начали преследовать, расправляться различными способами, вплоть до самых жестоких. Я сам не верю, что одномоментно в целой стране у всех случилось помутнение, и они стали считать нас врагами. Это организовала категория саботажников, которая делает все это под влиянием западных кураторов, а простые люди боятся за свою жизнь, поэтому многие молчат, они жить хотят, это тоже понятно.
Наши ребята понимают, какую задачу там выполняют. Все начинается с прифронтовой территории. Когда нас встречает население так, как мы в хронике Отечественной войны всегда видели, с цветами, которые кидают на технику, бабушки угощения несут, и все это со слезами радости и благодарности. Они последнее отдают солдатам. И это было не просто в начале СВО, это до сих пор продолжается. Это же говорит о многом. Они понимают, что их жизнь напрямую зависит от того, как мы выполним свою задачу. Это территории Воронежа, Белгородской и Брянской областей, там люди непосредственно столкнулись с обстрелами и диверсиями, они все очень хорошо понимают, кто по ним наносит ракетные удары. Люди знают, что мы там делаем, для кого мы это делаем.
А еще наши бойцы отлично видят, что делает враг, причем не только украинские солдаты, а еще и иностранные наемники. Мобилизованных украинцев свои же подгоняют, они, когда в плен попадают, и рассказывают, что они простые работяги, а это и видно по человеку, по его экипировке. Наемники и нацбаты сильно отличаются снаряжением, экипировкой. Они, конечно, более озлобленные, и в плен стараются не сдаваться.
Наши ребята понимают, какую задачу там выполняют. Все начинается с прифронтовой территории. Когда нас встречает население так, как мы в хронике Отечественной войны всегда видели, с цветами, которые кидают на технику, бабушки угощения несут, и все это со слезами радости и благодарности. Они последнее отдают солдатам. И это было не просто в начале СВО, это до сих пор продолжается. Это же говорит о многом. Они понимают, что их жизнь напрямую зависит от того, как мы выполним свою задачу. Это территории Воронежа, Белгородской и Брянской областей, там люди непосредственно столкнулись с обстрелами и диверсиями, они все очень хорошо понимают, кто по ним наносит ракетные удары. Люди знают, что мы там делаем, для кого мы это делаем.
А еще наши бойцы отлично видят, что делает враг, причем не только украинские солдаты, а еще и иностранные наемники. Мобилизованных украинцев свои же подгоняют, они, когда в плен попадают, и рассказывают, что они простые работяги, а это и видно по человеку, по его экипировке. Наемники и нацбаты сильно отличаются снаряжением, экипировкой. Они, конечно, более озлобленные, и в плен стараются не сдаваться.
К нам тоже относятся по-разному. В каждом поселке своя ситуация. Это же гражданские люди и они не всегда четко, оперативно могут что-то делать, поэтому приходится принимать решения за них, работать быстро, чтобы спасти их жизни. Нету времени уговаривать, объяснять. Но со временем все быстро отходят, особенно после нашей помощи. Дров нарубим, воды принесем, лекарства и продукты свои отдаем, прямо как тимуровцы. Особенно колымчане, вообще все дальневосточники — это особые люди. Сразу можно узнать друг друга по гостеприимству, радушию. Дальневосточник дальневосточнику последнее отдаст, это наш особый менталитет.
Мы хорошо понимаем, с кем воюем. Всех видели своими глазами: англичан, поляков. Определенно, как бы не пытались маскироваться, хотя они уже этого и не стесняются. И мы однозначно победим, в этом сомнения нет.
Я считаю, что в России люди прекрасно понимали, что все эти западные ценности неприемлемы у нас, вам быстро на кухне в каждом доме расскажут об этом популярным языком. Другое дело, что сейчас и многие другие страны стали понимать, что им навязывают чужую волю, совсем не для их внутреннего процветания. А что вообще происходит в мире, глобально, общество еще не осознало до конца. Военные понимают, мобилизованные и их семьи понимают, добровольцы…Но часть даже нашего общества до сих пор еще живет в старом мире с лавандовым латте и эпл-пэем. Не до конца осознают происходящее.
У меня тоже были друзья, которые испугались и уехали за границу. Мне за них стыдно.
Мы хорошо понимаем, с кем воюем. Всех видели своими глазами: англичан, поляков. Определенно, как бы не пытались маскироваться, хотя они уже этого и не стесняются. И мы однозначно победим, в этом сомнения нет.
Я считаю, что в России люди прекрасно понимали, что все эти западные ценности неприемлемы у нас, вам быстро на кухне в каждом доме расскажут об этом популярным языком. Другое дело, что сейчас и многие другие страны стали понимать, что им навязывают чужую волю, совсем не для их внутреннего процветания. А что вообще происходит в мире, глобально, общество еще не осознало до конца. Военные понимают, мобилизованные и их семьи понимают, добровольцы…Но часть даже нашего общества до сих пор еще живет в старом мире с лавандовым латте и эпл-пэем. Не до конца осознают происходящее.
У меня тоже были друзья, которые испугались и уехали за границу. Мне за них стыдно.
Я не знаю почему. Может, потому что они были моими товарищами, и я так ошибся в них. Я честно думал, что, если придет беда, они будут готовы взять оружие и встать на защиту, но они испугались. Я не спорю, есть люди сугубо гражданские, они в тылу больше пользы принесут, им нечего делать на передовой. Но те, которые просто струсили и убежали, а еще и обливают свою страну грязью, ну этого я не понимаю. И самое обидное, что у государства сегодня нет управы на таких людей, они же все потом обратно прибегут, как ни в чем не бывало. А я, например, не хочу, чтобы они жили рядом, здесь, где ребята кровь проливали за свою страну, не хочу, чтобы они были рядом с моими детьми.
Сейчас надо интересоваться, историю изучать, анализировать события, навыки новые приобретать. А главное — не быть в стороне, поддерживать ребят на передовой, их семьи. Даже небольшое письмо когда на фронт приходит — это очень поддерживает. Солдат понимает, что о нем думают, переживают, его поддерживают. Это и есть настоящее сплочение нации, только так мы сможем победить.
У меня же далеко не первая командировка, все всегда с собой. Но тут нашу группу меняли и привезли посылки из дома. Как же было приятно получить письмо от мамы, от супруги, рисунок от ребенка, которые каждый день были со мной в блиндаже, напоминали о семье, посылка пахла домом. Моя семья гордится, что их папа сегодня Служит Родине, мой отец — полковник, всю жизнь прослужил в войсках, с гордостью говорит обо мне. Вы знаете, я c большим уважением сегодня отношусь к мобилизованным ребятам, мы все сегодня огромная семья, это чувствуется на фронте, одна команда.
Сейчас надо интересоваться, историю изучать, анализировать события, навыки новые приобретать. А главное — не быть в стороне, поддерживать ребят на передовой, их семьи. Даже небольшое письмо когда на фронт приходит — это очень поддерживает. Солдат понимает, что о нем думают, переживают, его поддерживают. Это и есть настоящее сплочение нации, только так мы сможем победить.
У меня же далеко не первая командировка, все всегда с собой. Но тут нашу группу меняли и привезли посылки из дома. Как же было приятно получить письмо от мамы, от супруги, рисунок от ребенка, которые каждый день были со мной в блиндаже, напоминали о семье, посылка пахла домом. Моя семья гордится, что их папа сегодня Служит Родине, мой отец — полковник, всю жизнь прослужил в войсках, с гордостью говорит обо мне. Вы знаете, я c большим уважением сегодня отношусь к мобилизованным ребятам, мы все сегодня огромная семья, это чувствуется на фронте, одна команда.
Старики говорили, что молодежь не та уже, а я хочу сказать, что это не так. У меня очень много друзей, которые получили награды, даже звание Героя России, ребятам по 20 лет, а поступки совершали невероятные, человеческие, мужские. Вот тебе и «поколение пепси». Большинство родители правильно воспитали, верный посыл в жизни дали и ориентиры, ценности заложили. Во все времена есть свои Герои, их не может не быть в нашей России!
Я присягу давал своему Отечеству. Сегодня оно во мне нуждается, я нужен ей для защиты. Я же свою семью защищаю
«Старый». Мобилизованный военнослужащий
«
Если у вас мальчик, поменьше его жалейте, он должен вырасти мужчиной
Я сам учился в Бай-Хааской средней школе, родом из Республики Тува. На Колыме живу с 2012 года. Сначала приехал на работу в артель. Потом вернулся на малую Родину. Там, как-то не сложилось, развелся. Решил круто поменять все, сел в автомобиль УАЗ и своим ходом поехал в Магадан. Ехал целенаправленно, хотел жить именно на Колыме, она завораживает, не отпускает людей, затягивает их к себе. Это чистая правда.
Мобилизация для меня была неожиданной, как и для многих в нашей стране. Жил как все, своей жизнью, жили и не тужили, как говорится. Семье, конечно, сейчас тяжело ждать. Сын переживает, каждый день созваниваемся, общаемся. Ему восемь лет всего, но он все понимает, что папа от злых людей защищает и его, и маму, и другие семьи. Я на гражданке был водителем. У меня по военному билету другая специальность, но спросили про пожелания, я пошел водителем. Интересная у нас тут работа, не скучно. К самой мобилизации вопросов у меня никаких не было. Да, разумеется, я ее не ждал, но иначе я и не мог поступить. У меня стойкий и мужественный дед, который получил ранение в 1942 году, во время Великой Отечественной войны, он прожил 49 лет с пулей от немецкой винтовки, сам того не зная. Умер в 85 лет. Для меня не стоял вопрос выбора, как мне поступить. Я присягу давал своему Отечеству. Сегодня оно во мне нуждается, я нужен ей для защиты. Я же свою семью защищаю.
Боевого опыта у меня нет, только Армия, но это очень тут пригодилось. У нас в школе было правильное патриотическое воспитание, начальная военная подготовка, ОБЖ — это очень сейчас пригодилось. В девяностых убрали эти важные направления и предметы, ну, оно и сказалось на поколениях. Сегодня вроде восстанавливают, как-то медленно, на мой взгляд, а это очень важно и нужно, никогда не знаешь, когда пригодится. Тот же автомат мы еще в школе умели разобрать и собрать, надо все вернуть. Вы знаете какая сейчас самая незыблемая вещь для воина? А я скажу — «Калаш» (автомат Калашникова) — это продолжение тела бойца, всегда при себе держишь.
Я вообще не военный человек, но Родине нужна сейчас защита. И точно не ради наград, отнюдь. Есть они или нет, задача у нас одна — победа над врагом, суверенитет нашего Государства. И тут многое понимаешь. Понятия «хорошо» и «плохо» тоже немного изменились. Для солдата, например, тихо — хорошо, бой — плохо. Но он нужен, врага бить надо. Я тут у себя случайных людей почти не видел, очень редко попадаются такие товарищи, долго не задерживаются, у них ни духа, ни мотивации, ни веры. А кто наш враг мне сразу понятно стало, англосаксы— саранча, всему миру покоя не дают. По нам химией, кассетами, фосфором, а мы гуманно так себя ведем, конечно. Такой мы народ, добрый и всепрощающий.
Молодых ребят среди нас мало, может оно и к лучшему, но те, кто есть, первую кампанию застали в 2014 году. Мы с такими прямо на равных, у нас возраст и мудрость, у них опыт боевой. Если к нам молодой парень попадает, учится на ходу, тут нет времени тянуть, что-то мы подсказываем, передаем свой опыт, воспитание у нас с ними отличается, есть такое, но мы тут все как одно целое. За этих ребят нам точно не стыдно, совсем нет. А вот за тех, кто спрятался, кого позвали и они сбежали, за таких нам здесь стыдно. Вообще, все вот эти сбежавшие, это же неграмотные, они невежды, совершенно не знают свою страну, не знают собственную историю, даже и не пытаются ее узнать. Мы здесь защищаем свои земли, своих людей, такая у нашей России история. И всю дорогу нас пытаются ущемить, что-то отобрать, разъединить, а мы защищаемся, сплочаемся. Надо, конечно, больше читать молодым, смотреть то, что воспитывает патриота, верность. Воинская честь — не просто слова, это значит, что даже на войне нужно быть человеком. А мужская дружба — личный выбор, за боевого товарища жизнь готов отдать не раздумывая. Об этом вот в хороших книгах читать важно, фильмы смотреть.
Многие сейчас родители возмущаются, что слишком много патриотизма стало, что это не нужно их детям. Если у вас мальчик, поменьше его жалейте, он должен вырасти мужчиной. Я бы еще увеличил бы срок срочной службы до двух лет. Один год — это совершено не серьезно, за год ничему в Армии не научишься, нужно два, чтобы понять, закрепить навыки, это потом пригодится в жизни. Никакой жалости не должно быть к пацанам. Да, есть люди, которые интеллектуалы, ну никак им в Армии, раньше были исключения, надо вернуть лучшие практики прошлого. Сегодня это важно и нужно. Сейчас почему многие не понимают, что происходит? Потому что все это было утеряно. Мы-то наивные в мире жили, а вот противник не жил, готовился против нас. А кто в России не понимает до сих пор, пусть приедет, увидел «красоту» войны. Сразу все на места встанет.
У нас места дислокации разные, кто в деревне, кто в лесу или лесополке. По-разному было, приходилось с нуля быт обустраивать. Сегодня живешь в землянке – все своими силам важно копать, налаживать нормальную обстановку, вплоть до вайфая. И быт будет шикарный, как у нас, а я считаю, все есть, баню сами построили, «как в лучших домах Лондона», хотя нет, там уже такой роскоши, как тепло и вода, может и не быть.
Здесь на фронте очень важная поддержка родного региона, и она сегодня от Магаданской области есть, мы ее чувствуем. Да, вы там, а мы здесь, но все равно мы вместе. Честно, любую нужную и важную прихоть, сразу все доставляют волонтеры. Это очень ценно и мы гордимся своими земляками и поддержкой. Самое приятное здесь — весточка из дома. Сейчас, конечно, это все проще. Есть телефон, интернет, видеосвязь. Но вот детские письма — это бесценно, для меня самое долгожданное и дорогое. С такой поддержкой, с верой в нас, солдат, нашего народа, Победа будет за нами по-любому, на 100%, а то и на все 200%. Мы свое Отечество не посрамим.
Мобилизация для меня была неожиданной, как и для многих в нашей стране. Жил как все, своей жизнью, жили и не тужили, как говорится. Семье, конечно, сейчас тяжело ждать. Сын переживает, каждый день созваниваемся, общаемся. Ему восемь лет всего, но он все понимает, что папа от злых людей защищает и его, и маму, и другие семьи. Я на гражданке был водителем. У меня по военному билету другая специальность, но спросили про пожелания, я пошел водителем. Интересная у нас тут работа, не скучно. К самой мобилизации вопросов у меня никаких не было. Да, разумеется, я ее не ждал, но иначе я и не мог поступить. У меня стойкий и мужественный дед, который получил ранение в 1942 году, во время Великой Отечественной войны, он прожил 49 лет с пулей от немецкой винтовки, сам того не зная. Умер в 85 лет. Для меня не стоял вопрос выбора, как мне поступить. Я присягу давал своему Отечеству. Сегодня оно во мне нуждается, я нужен ей для защиты. Я же свою семью защищаю.
Боевого опыта у меня нет, только Армия, но это очень тут пригодилось. У нас в школе было правильное патриотическое воспитание, начальная военная подготовка, ОБЖ — это очень сейчас пригодилось. В девяностых убрали эти важные направления и предметы, ну, оно и сказалось на поколениях. Сегодня вроде восстанавливают, как-то медленно, на мой взгляд, а это очень важно и нужно, никогда не знаешь, когда пригодится. Тот же автомат мы еще в школе умели разобрать и собрать, надо все вернуть. Вы знаете какая сейчас самая незыблемая вещь для воина? А я скажу — «Калаш» (автомат Калашникова) — это продолжение тела бойца, всегда при себе держишь.
Я вообще не военный человек, но Родине нужна сейчас защита. И точно не ради наград, отнюдь. Есть они или нет, задача у нас одна — победа над врагом, суверенитет нашего Государства. И тут многое понимаешь. Понятия «хорошо» и «плохо» тоже немного изменились. Для солдата, например, тихо — хорошо, бой — плохо. Но он нужен, врага бить надо. Я тут у себя случайных людей почти не видел, очень редко попадаются такие товарищи, долго не задерживаются, у них ни духа, ни мотивации, ни веры. А кто наш враг мне сразу понятно стало, англосаксы— саранча, всему миру покоя не дают. По нам химией, кассетами, фосфором, а мы гуманно так себя ведем, конечно. Такой мы народ, добрый и всепрощающий.
Молодых ребят среди нас мало, может оно и к лучшему, но те, кто есть, первую кампанию застали в 2014 году. Мы с такими прямо на равных, у нас возраст и мудрость, у них опыт боевой. Если к нам молодой парень попадает, учится на ходу, тут нет времени тянуть, что-то мы подсказываем, передаем свой опыт, воспитание у нас с ними отличается, есть такое, но мы тут все как одно целое. За этих ребят нам точно не стыдно, совсем нет. А вот за тех, кто спрятался, кого позвали и они сбежали, за таких нам здесь стыдно. Вообще, все вот эти сбежавшие, это же неграмотные, они невежды, совершенно не знают свою страну, не знают собственную историю, даже и не пытаются ее узнать. Мы здесь защищаем свои земли, своих людей, такая у нашей России история. И всю дорогу нас пытаются ущемить, что-то отобрать, разъединить, а мы защищаемся, сплочаемся. Надо, конечно, больше читать молодым, смотреть то, что воспитывает патриота, верность. Воинская честь — не просто слова, это значит, что даже на войне нужно быть человеком. А мужская дружба — личный выбор, за боевого товарища жизнь готов отдать не раздумывая. Об этом вот в хороших книгах читать важно, фильмы смотреть.
Многие сейчас родители возмущаются, что слишком много патриотизма стало, что это не нужно их детям. Если у вас мальчик, поменьше его жалейте, он должен вырасти мужчиной. Я бы еще увеличил бы срок срочной службы до двух лет. Один год — это совершено не серьезно, за год ничему в Армии не научишься, нужно два, чтобы понять, закрепить навыки, это потом пригодится в жизни. Никакой жалости не должно быть к пацанам. Да, есть люди, которые интеллектуалы, ну никак им в Армии, раньше были исключения, надо вернуть лучшие практики прошлого. Сегодня это важно и нужно. Сейчас почему многие не понимают, что происходит? Потому что все это было утеряно. Мы-то наивные в мире жили, а вот противник не жил, готовился против нас. А кто в России не понимает до сих пор, пусть приедет, увидел «красоту» войны. Сразу все на места встанет.
У нас места дислокации разные, кто в деревне, кто в лесу или лесополке. По-разному было, приходилось с нуля быт обустраивать. Сегодня живешь в землянке – все своими силам важно копать, налаживать нормальную обстановку, вплоть до вайфая. И быт будет шикарный, как у нас, а я считаю, все есть, баню сами построили, «как в лучших домах Лондона», хотя нет, там уже такой роскоши, как тепло и вода, может и не быть.
Здесь на фронте очень важная поддержка родного региона, и она сегодня от Магаданской области есть, мы ее чувствуем. Да, вы там, а мы здесь, но все равно мы вместе. Честно, любую нужную и важную прихоть, сразу все доставляют волонтеры. Это очень ценно и мы гордимся своими земляками и поддержкой. Самое приятное здесь — весточка из дома. Сейчас, конечно, это все проще. Есть телефон, интернет, видеосвязь. Но вот детские письма — это бесценно, для меня самое долгожданное и дорогое. С такой поддержкой, с верой в нас, солдат, нашего народа, Победа будет за нами по-любому, на 100%, а то и на все 200%. Мы свое Отечество не посрамим.
Нужно постоянно себя совершенствовать, работать над собой, практические навыки развивать, быть грамотным и начитанным – это вообще для мужчины полезно
«Тимон». Военнослужащий, офицер Управления Росгвардии по Магаданской области
«
Я родом из Амурской области, учился в военном институте, в Новосибирске, а в Магадане с 2017 года живу. Начинал свой путь с внутренних войск лейтенантом на Чукотке, потом Чугуевка была Приморского края, Владивосток и сейчас Магадан. У меня мой род начинается с царского времени, есть даже фотографии родственников, которые воевали в Русско-Японскую войну, так что, воевать с нечистью у меня в крови. Вырос в военной семье, отец всю жизнь Службе посвятил. Так скажем, он охранял стратегические объекты. Я родился в городе с погранзаставой, вот мой отец был старшиной там. С малых лет для меня казарма — родной дом. Потом была реформа, много чего сократили и упразднили, мы переехали в Благовещенск, учился в школе № 9.
В школе очень я непоседливым был, постоянно с пацанами по гаражам крутили запчасти, чинили мотоциклы и машины. Честно говоря, учебой не очень серьезно занимался, но мы не разбойничали, наоборот, были полезными для школы. Наша компания решала много хозяйственных проблем, время-то сложное было. Для нас замдиректора стала второй мамой, мы помогали, и, конечно, за учебу нас особенно не ругали.
Окончил школу, отец сказал: «Собирайся, поехали в Новосибирск». Там поступил в институт, прошел курс молодого бойца, пять лет пролетели незаметно. Распределили на Дальний Восток. Был вариант служить в Хабаровске, но я захотел начать почти с самой крайней точки, так оказался на Чукотке, почти три года там отслужил.
В школе очень я непоседливым был, постоянно с пацанами по гаражам крутили запчасти, чинили мотоциклы и машины. Честно говоря, учебой не очень серьезно занимался, но мы не разбойничали, наоборот, были полезными для школы. Наша компания решала много хозяйственных проблем, время-то сложное было. Для нас замдиректора стала второй мамой, мы помогали, и, конечно, за учебу нас особенно не ругали.
Окончил школу, отец сказал: «Собирайся, поехали в Новосибирск». Там поступил в институт, прошел курс молодого бойца, пять лет пролетели незаметно. Распределили на Дальний Восток. Был вариант служить в Хабаровске, но я захотел начать почти с самой крайней точки, так оказался на Чукотке, почти три года там отслужил.
Потом много где работал на Дальнем Востоке – везде люди разные, везде свои тонкости. Но я такой человек, что быстро переключаюсь между задачами, быстро нахожу со всеми общий язык.
Когда Спецоперация началась, и только улетели наши первые ребята, я задавал себе вопрос, почему не я в числе первых туда отправился. Понятно, что мы действуем по приказу, но хотелось к нашим ребятам, помочь своим, особенно когда детей стали эвакуировать. Ведь в самом начале было много непонятного, местность неизвестная, хотел пользу принести, вместе нарабатывать опыт. Ребята наши молодцы — много опыта привезли оттуда.
А мы, когда заехали, получили задачу, у нас было определённое направление, все четко делали. Ведь чем отличаются российские спецподразделения? Дисциплиной. Без нее там делать просто нечего. Поэтому быстро наладили взаимодействие с уже действующими там вооруженными силами, обязательно обменивались опытом, действиями. Все очень слажено. Я перенял большой опыт непосредственно от своего командира, который получил Героя России, он многому меня научил, мужик очень энергичный, все умеет делать. Вообще, своего командира надо слушать, кто не слушает, тот нередко плохо заканчивает.
Когда Спецоперация началась, и только улетели наши первые ребята, я задавал себе вопрос, почему не я в числе первых туда отправился. Понятно, что мы действуем по приказу, но хотелось к нашим ребятам, помочь своим, особенно когда детей стали эвакуировать. Ведь в самом начале было много непонятного, местность неизвестная, хотел пользу принести, вместе нарабатывать опыт. Ребята наши молодцы — много опыта привезли оттуда.
А мы, когда заехали, получили задачу, у нас было определённое направление, все четко делали. Ведь чем отличаются российские спецподразделения? Дисциплиной. Без нее там делать просто нечего. Поэтому быстро наладили взаимодействие с уже действующими там вооруженными силами, обязательно обменивались опытом, действиями. Все очень слажено. Я перенял большой опыт непосредственно от своего командира, который получил Героя России, он многому меня научил, мужик очень энергичный, все умеет делать. Вообще, своего командира надо слушать, кто не слушает, тот нередко плохо заканчивает.
Когда на фронт попадаешь, ты как-то быстро все начинаешь понимать.
Я вот расскажу про себя. Задача стояла в ночь войска завести, я смотрю по карте, там как ориентир - был населенный пункт неподалеку. До линии соприкосновения менее 2 км. Задачу выполнил, все нормально. А утром, когда наступил рассвет, пошел посмотреть, где там эта деревня, а ее нет. Там все разбито, руины вокруг. И вот когда видишь эту картину, тогда в голове прямо все сильно быстро складывается.
У нас была задача — занять рубеж. На этом направлении скопилось большое количество сил противника. Работать надо было очень быстро. Плюс мы такое подразделение, у которого нет своих танков, но в оперативном порядке, по согласованию с Министерством обороны, нам их предоставили.
Надо было с войсками наладить связь, взаимодействие, правильно указать цели, выбрать рубежи, четко и грамотно управлять процессом. И все это в крайне сжатые сроки, ночью. Задачу выполнили. Я не знал, что меня наградят Орденом Мужества за это, до последнего не знал. Даже не думал об этом. Когда через полтора месяца сменились, тогда узнал. Награду вручили уже в Магадане. А ребята, которые нас меняли, кстати, ни на сантиметр не сдвинулись, все рубежи удержали.
У нас была задача — занять рубеж. На этом направлении скопилось большое количество сил противника. Работать надо было очень быстро. Плюс мы такое подразделение, у которого нет своих танков, но в оперативном порядке, по согласованию с Министерством обороны, нам их предоставили.
Надо было с войсками наладить связь, взаимодействие, правильно указать цели, выбрать рубежи, четко и грамотно управлять процессом. И все это в крайне сжатые сроки, ночью. Задачу выполнили. Я не знал, что меня наградят Орденом Мужества за это, до последнего не знал. Даже не думал об этом. Когда через полтора месяца сменились, тогда узнал. Награду вручили уже в Магадане. А ребята, которые нас меняли, кстати, ни на сантиметр не сдвинулись, все рубежи удержали.
Кто против нас воюет? Нельзя говорить, что там нет украинской армии, те же самые командиры, они есть и будут. Иначе поляков или французов кто поведет? Нужны те, кто знают хоть немного местность. Но осталось их там не так много, это правда. И про то, что там они на наркотиках держатся, тоже правда. Мы все это видели.
Для меня это первая горячая точка. Пару дней в самом начале есть определенная дезориентация, где и что происходит. Это нормально для любого человека. Ты же едешь на бронетехнике, кроме окон ничего не видишь. Смотришь потом: поля, растения какие-то, постройки. Сначала я все время думал о семье, ведь главное — выполнить задачу и живым остаться, вернуться к любимым. Бывало такое, глаза на минуту закрываешь от усталости и жену прямо перед собой видишь, она разговаривает с тобой. Но спать там было некогда, поэтому втягиваешься быстро.
Вы знаете, там вся территория сильно отличается от Центральной России, да и от нас.
Для меня это первая горячая точка. Пару дней в самом начале есть определенная дезориентация, где и что происходит. Это нормально для любого человека. Ты же едешь на бронетехнике, кроме окон ничего не видишь. Смотришь потом: поля, растения какие-то, постройки. Сначала я все время думал о семье, ведь главное — выполнить задачу и живым остаться, вернуться к любимым. Бывало такое, глаза на минуту закрываешь от усталости и жену прямо перед собой видишь, она разговаривает с тобой. Но спать там было некогда, поэтому втягиваешься быстро.
Вы знаете, там вся территория сильно отличается от Центральной России, да и от нас.
Я про Дальний Восток всегда говорю, что мы тут как у Христа за пазухой, у нас тут есть свой какой-то мир, образы, менталитет. А там вообще все иначе.
Вот знаете, если поставить перед собой телевизор и включить советский фильм, вот так там. У нас в России мы двигаемся, развиваемся, строим новое, где-то больше, где-то меньше, но меняется страна. А там, мы еще по мрачной погоде заходили, там, как будто, время в 90-х годах застыло. Как-то все бедненько, скромненько, серенько. Весь советский автопром там остался, для нас Жигули 2101 — раритет уже, а там это привычный транспорт, какие-то мопеды дремучие, дороги убитые. При том, что люди аккуратные, вот стоит ветхий домик, миллион лет ему, наверное, но люди стараются, чтобы чистенько было, но очень бедно. После распада Советского Союза там, как будто, все замерло.
Мне приходилось часто общаться с местными администрациями и населением по рабочим вопросам. Кто-то хорошо встречает, все прекрасно понимают, ждут перемен к лучшему. Случай расскажу. Был в одной местности, там ферма. Ну, как ферма, это у нас все огорожено, стоит административное помещение, коровники, заборчики, травка скошена. А там, частный хутор выживает, скотина по всей деревне гуляет. Подходит ко мне владелец, спрашивает: «Ну, что, мы победим?». Ответил ему утвердительно, а он такой заряженный прямо на позитив, говорит: «У нас ни телевизора, ни радио, ничего вообще нет, все бахает, летает. Давайте, братья, ждем очень, скорей бы уже». А кто-то с опаской, боятся. Люди привыкли постоянно жить в страхе. Они только с нами начнут общаться, а найдется один подстрекатель, угрожает, и люди отступают, своих же и боятся.
Мне приходилось часто общаться с местными администрациями и населением по рабочим вопросам. Кто-то хорошо встречает, все прекрасно понимают, ждут перемен к лучшему. Случай расскажу. Был в одной местности, там ферма. Ну, как ферма, это у нас все огорожено, стоит административное помещение, коровники, заборчики, травка скошена. А там, частный хутор выживает, скотина по всей деревне гуляет. Подходит ко мне владелец, спрашивает: «Ну, что, мы победим?». Ответил ему утвердительно, а он такой заряженный прямо на позитив, говорит: «У нас ни телевизора, ни радио, ничего вообще нет, все бахает, летает. Давайте, братья, ждем очень, скорей бы уже». А кто-то с опаской, боятся. Люди привыкли постоянно жить в страхе. Они только с нами начнут общаться, а найдется один подстрекатель, угрожает, и люди отступают, своих же и боятся.
Один глава поселения мне рассказывал, что он принял решение, что ему по пути с Россией еще в 2014 году, а к нему пришли боевички из отрядов самых жестоких формирований Украины и четко заявили о правилах — или с ними, или плохо будет. Поселились в его доме, стали обрабатывать психологически очень жестко. Мужик этот, конечно, смог и семью вывезти, и себя спасти. Еще добровольцем потом на фронт пошел, и сын его тоже. Там такая история, готовый сценарий для шпионского боевика. Жена его сначала сомневалась, куда уезжать, а после таких событий пришла в себя, поняла, что на той стороне им не жить. Сложно это все, ведь у людей родня по обе стороны. После начала СВО он вернулся к прежней управленческой работе, но в другой должности немного, но на своей земле.
У нас Россия щедрая очень. Мы всем всегда помогаем, так исторически сложилось, а если что у нас происходит, как-то не все спешат на помощь. Не готовы, может быть, еще. У России, как известно, есть два союзника — Армия и Флот. Для военного человека сейчас важно быть всегда готовым к выполнению задач, неважно, на фронте он или на гражданке. Нужно постоянно себя совершенствовать, работать над собой, практические навыки развивать, быть грамотным и начитанным, отдавать осознанные приказы. Это вообще для мужчины полезно. У таких людей и с друзьями нет проблем, у нас такое понятие есть — братское сердце. Это даже больше, чем дружба. Человек в форме всегда должен быть опрятным, идеальным, обувь начищенная, тогда и уважение у гражданских сразу появляется. И я бы разрешил по форме везде ходить, как в советское время, но только чтобы с иголочки был солдат.
У нас Россия щедрая очень. Мы всем всегда помогаем, так исторически сложилось, а если что у нас происходит, как-то не все спешат на помощь. Не готовы, может быть, еще. У России, как известно, есть два союзника — Армия и Флот. Для военного человека сейчас важно быть всегда готовым к выполнению задач, неважно, на фронте он или на гражданке. Нужно постоянно себя совершенствовать, работать над собой, практические навыки развивать, быть грамотным и начитанным, отдавать осознанные приказы. Это вообще для мужчины полезно. У таких людей и с друзьями нет проблем, у нас такое понятие есть — братское сердце. Это даже больше, чем дружба. Человек в форме всегда должен быть опрятным, идеальным, обувь начищенная, тогда и уважение у гражданских сразу появляется. И я бы разрешил по форме везде ходить, как в советское время, но только чтобы с иголочки был солдат.
Если кто тут на нас пойдет, мы их достойно встретим, «с фейерверком и салютом», им понравится, уверяю вас
«Немец». Мобилизованный военнослужащий
«
Магадан позывной был занят, взял себе Немец, я тут такой на всю роту один. Шучу, конечно. На самом деле, просто у меня фамилия немецкая, сразу так и закрепилось. На гражданке работал в сфере энергетики, а здесь я техник роты, отвечаю за все наши машинки. В энергетике я не долго работал, я человек армейский, опыт большой. Боевые действия давно были, в горячих точках в основном техником был. Участвовал во Второй чеченской кампании. Она похожа на СВО только тем, что военные участвуют. Там мы воевали против радикальных исламистов, партизанская война была, можно назвать их условно ДРГшниками, а тут современный тип. ДРГ тоже есть, дроны, современная техника вся. Войны очень сильно отличаются друг от друга. Нельзя сравнивать.
Украинцев тут почти не видим, их так, на убой закидывают к нам. А так, перед нами вот тут поляки стояли, французская речь слышна хорошо, английская, и даже немецкая. Откровенно говоря, если в глобальном смысле, мы-то воюем со всем НАТО, там больше 30 стран, вот мы тянем эту лямку, но в первую очередь мы воюем за свои семьи, мы их защищаем.
Украинцев тут почти не видим, их так, на убой закидывают к нам. А так, перед нами вот тут поляки стояли, французская речь слышна хорошо, английская, и даже немецкая. Откровенно говоря, если в глобальном смысле, мы-то воюем со всем НАТО, там больше 30 стран, вот мы тянем эту лямку, но в первую очередь мы воюем за свои семьи, мы их защищаем.
Здесь среди местного населения есть и наши люди, и враги. Вообще, люди очень устали от войны, просто выживают как могут. Здесь вот у меня деревня недавно была рядом, молодежи нет совсем, остались в основном старики, в возрасте старше 60 лет. Это старожилы, которым и некуда ехать, да и не хотят они. Они к нам приходят за помощью, мы продукты им дадим, лекарства, медицинскую помощь оказываем. Им больше некому помочь, кроме нас. Разруха полная, люди несчастные. Но боевой дух у нас отличный, настрой тоже. Мы готовимся к встрече, если кто тут на нас пойдет, мы их достойно встретим, «с фейерверком и салютом», им понравится, уверяю вас.
В деревне тут стояли, в ней были боевые действия не слабые, все разрушено. Видно, что люди отсюда не уезжали, а бежали и оставили все самое ценное, на мой взгляд, — фотоальбомы, документы. Жалко. Мы, конечно, все сломанное выкинули, что-то починили, почистили, протопили, для жилья пригодно, пойдет. Фотографии и документы — отдельно складываем, вдруг люди вернутся после Победы, найдут свои архивы. А в окопах, там быт другой, разумеется.
В деревне тут стояли, в ней были боевые действия не слабые, все разрушено. Видно, что люди отсюда не уезжали, а бежали и оставили все самое ценное, на мой взгляд, — фотоальбомы, документы. Жалко. Мы, конечно, все сломанное выкинули, что-то починили, почистили, протопили, для жилья пригодно, пойдет. Фотографии и документы — отдельно складываем, вдруг люди вернутся после Победы, найдут свои архивы. А в окопах, там быт другой, разумеется.
Вы знаете, самое ценное на фронте — сама посылка из дома. А что в ней лежит, это уже даже не всегда важно, вот эта коробка сама по себе уже очень бодрит. А бесценны, конечно, письма от близких, от школьников — это вообще прямо отдельная тема, так сердце радуют, трогательно очень, со всей душой пишут, над ошибками смеемся иногда, мы их не исправляем, мы им радуемся, письма живые получаются. Самое сложное здесь — бессилие, когда не можешь что-то сделать, помочь кому-то. А самое тяжёлое — исправлять «штатку». Есть штатный список роты, и самое трудное — вычеркивать чью-то фамилию. Это война.
Здесь как-то по-другому начинает голова работать, жить иначе начинаешь. Вот был человек пропащий на гражданке, пил, например, сильно. А здесь окунулся в ситуацию эту, и исправляется. Или молодежь, знаете, какая она у нас боевая? Даже если и был какой-то гонор, ту очень быстро все в чувства приходят, голова начинает работать. Люди здесь очень разные, как и везде. Кто-то вот нытик, надо ему поныть, кто-то очень быстро ориентируется и понимает, что ему нужно делать для выполнения задачи. У нас вот люди из отпуска возвращаются, некоторые даже на пару дней раньше приезжают.
На фронте нет дележки: магаданцы, владивостокцы, хабаровчане, мы все здесь дальневосточники. Ну, разве что, все знают магаданских волонтеров, это да, их тут точно все выделяют, и все знают. Молодцы, конечно, ребята! Помощь идет постоянно, от тепловизоров до нижнего белья.
На фронте нет дележки: магаданцы, владивостокцы, хабаровчане, мы все здесь дальневосточники. Ну, разве что, все знают магаданских волонтеров, это да, их тут точно все выделяют, и все знают. Молодцы, конечно, ребята! Помощь идет постоянно, от тепловизоров до нижнего белья.
Недавно пришел целый ящик плавок: и в горошек, и в клеточку, и в цветочек. Ребята сначала смеялись, а потом все разобрали, по две-три штуки брали, на лето это самое нужное. Волонтерам нашим большое спасибо, они занимаются еще и целевыми поставками, это большой труд. Губернатор Носов приезжал, сам видел все своими глазами, с нами общался, у меня даже фото теперь есть. Гражданское общество хорошо сейчас мобилизовалось, нужно чтоб уже все окончательно поняли, что происходит и что мы защищаем нашу страну, наших людей.
Мы победим, это к бабке не ходи, я вам говорю! Иначе и быть не может! Владимир Владимирович молодец во внешней политике, но вот коммерциализация государственных предприятий — не про нашу страну, как мне кажется, надо ему еще внутри страны все подтянуть, и можно двигаться вперед, развиваться.
Мы победим, это к бабке не ходи, я вам говорю! Иначе и быть не может! Владимир Владимирович молодец во внешней политике, но вот коммерциализация государственных предприятий — не про нашу страну, как мне кажется, надо ему еще внутри страны все подтянуть, и можно двигаться вперед, развиваться.
Я сам попросил повестку, забрал ее и уже через два часа на самолет. Получается, что я мобилизованный доброволец
«Баня». Мобилизованный военнослужащий
«
Мы когда на фронте оказались, как-то у нас с бытом было не очень. Я метнулся в Донецк, купил там генератор, запустил у нас скважину, в полуразрушенном здании целой осталась ванная комната, я там организовал баню для ребят, оттуда и позывной такой появился.
Сам родился в Магаданской области, в Тенькинском округе. Отец мой с Западной Украины, поэтому первые три класса школьных я там учился, потом в Омчаке. В Магадане в Политехникуме получал среднее образование.Часто в техникум захожу, разговариваю с куратором моим, мы в дружеских отношениях, они меня помнят, я их. Закончил техникум и пошел в Армию. Оттуда вернулся с Медалью «За борьбу со стихией на Амуре», мы тогда чуть-ли не живым щитом воду держали.
До службы я работал в энергосфере. Сидели как-то после начала мобилизации с ребятами, говорили про жизнь, пацаны что-то начали жаловаться: «Мы тут сидим, там наши пацаны воюют, а мы тут отдыхаем». Я им предложил позвонить главе района, поехать в военкомат, отправится самим на передовую. Ну, в итоге, я сам позвонил везде, мне прислали повестку в администрацию Усть-Омчуга. Приехал я туда, естественно, один из всей компании, с которой сидел, забрал повестку и уже через два часа на самолет. Получается, что я мобилизованный доброволец.
Сам родился в Магаданской области, в Тенькинском округе. Отец мой с Западной Украины, поэтому первые три класса школьных я там учился, потом в Омчаке. В Магадане в Политехникуме получал среднее образование.Часто в техникум захожу, разговариваю с куратором моим, мы в дружеских отношениях, они меня помнят, я их. Закончил техникум и пошел в Армию. Оттуда вернулся с Медалью «За борьбу со стихией на Амуре», мы тогда чуть-ли не живым щитом воду держали.
До службы я работал в энергосфере. Сидели как-то после начала мобилизации с ребятами, говорили про жизнь, пацаны что-то начали жаловаться: «Мы тут сидим, там наши пацаны воюют, а мы тут отдыхаем». Я им предложил позвонить главе района, поехать в военкомат, отправится самим на передовую. Ну, в итоге, я сам позвонил везде, мне прислали повестку в администрацию Усть-Омчуга. Приехал я туда, естественно, один из всей компании, с которой сидел, забрал повестку и уже через два часа на самолет. Получается, что я мобилизованный доброволец.
Даже попрощаться с семьей не успел особо. Мама такое мое решение в штыки восприняла, отказалась в это верить, это она еще не знает, что я сам напросился, но оно и понятно, она же мама, переживает сильно. Но мне сказали, что гордится очень, и отец гордится. Значит, понимают, почему я так поступил. И поддерживают меня очень, в отпуске оберегают мой отдых. Одним словом — настоящие родители.
На передовой из быта самое важное — вода. Без нее прям плохо. Я пока в отпуске был, баню нашу разбомбили, скважину повредило. Надо опять что-то придумывать, и люди нужно что бы рядом были порядочные. Бывает такое, что ребята группами по городам собираются и есть некоторые нюансы в общении, но обычно все решаемо, с Колымой мало кто хочет связываться, там надо быть вместе, сообща. Этот принцип работает везде. Вот я в отпуск поехал и точно знаю, что поеду обратно в срок. Есть такие, кто пытается подольше остаться, задержаться, а ведь это ты делаешь плохо тому, кто там остался, их отпуска оттягиваются, им тоже хочется семью увидеть. Пока я тут в родном регионе, хожу на разные встречи, разговариваю с администрацией, с комиссаром, с волонтёрами, чтобы постараться решить максимальное количество сложностей, которые там есть у бойцов наших.
На передовой из быта самое важное — вода. Без нее прям плохо. Я пока в отпуске был, баню нашу разбомбили, скважину повредило. Надо опять что-то придумывать, и люди нужно что бы рядом были порядочные. Бывает такое, что ребята группами по городам собираются и есть некоторые нюансы в общении, но обычно все решаемо, с Колымой мало кто хочет связываться, там надо быть вместе, сообща. Этот принцип работает везде. Вот я в отпуск поехал и точно знаю, что поеду обратно в срок. Есть такие, кто пытается подольше остаться, задержаться, а ведь это ты делаешь плохо тому, кто там остался, их отпуска оттягиваются, им тоже хочется семью увидеть. Пока я тут в родном регионе, хожу на разные встречи, разговариваю с администрацией, с комиссаром, с волонтёрами, чтобы постараться решить максимальное количество сложностей, которые там есть у бойцов наших.
Свободное время на передовой есть, конечно. Отдых тоже нужен. Его мало, но если появляется возможность, то отдыхаем. Кто-то книги читает, кто-то письма пишет, кто-то фильмы смотрят. Мы фильм видели, снятый ребятами из ЧВК, если бы я там на передовой сам не был, я бы в жизни не поверил, что такое может происходить. А теперь, как будто этот фильм про всех нас снят. Новости смотрим редко. Один раз открыли каналы украинские, а там писали про то, как ВСУ разбил военный склад в Магадане. На кого это рассчитано понятно, мы все тут знаем, что у нас таких складов нет, а там все это вранье заходит хорошо, никто им там правду не скажет.
Вы знаете, про себя говорить как-то сложно, а подвиги там наши солдаты ежедневно совершают, они разные эти подвиги, кто-то жизнь сослуживцу спас, кто-то задачу выполнил, все это подвиг. Был у нас такой случай. Мобилизованный один, ну вот любитель выпить на гражданке, как-то к нему серьезно не относились, что взять с выпивохи. У его группы задача стояла взять опорный пункт, никто не думал, что он там себя как-то проявит, а он, эту группу возглавил, вперед всех вышел, чуть ли не с криками «Вперед, за Родину!», в оппорник запрыгнул, взяли они там шестерых пленных. Сослуживцы были в шоке, конечно, но это приятный шок. А у меня нет пока наград по СВО, да мы к ним спокойно относимся, есть или нет, служить, Родину защищать — наш долг и без наград. Хотя был недавно случай, вывез из-под обстрела командование одно, еще и за боевой единицей техники вернулся, ее тоже спас, получается от уничтожения. Такая задача у меня была, я ее выполнил.
Вы знаете, про себя говорить как-то сложно, а подвиги там наши солдаты ежедневно совершают, они разные эти подвиги, кто-то жизнь сослуживцу спас, кто-то задачу выполнил, все это подвиг. Был у нас такой случай. Мобилизованный один, ну вот любитель выпить на гражданке, как-то к нему серьезно не относились, что взять с выпивохи. У его группы задача стояла взять опорный пункт, никто не думал, что он там себя как-то проявит, а он, эту группу возглавил, вперед всех вышел, чуть ли не с криками «Вперед, за Родину!», в оппорник запрыгнул, взяли они там шестерых пленных. Сослуживцы были в шоке, конечно, но это приятный шок. А у меня нет пока наград по СВО, да мы к ним спокойно относимся, есть или нет, служить, Родину защищать — наш долг и без наград. Хотя был недавно случай, вывез из-под обстрела командование одно, еще и за боевой единицей техники вернулся, ее тоже спас, получается от уничтожения. Такая задача у меня была, я ее выполнил.
Я лично не сталкивался, но мои ребята, которые с задания возвращались, рассказывали много, что там английская речь, польская. Даже актер там был, который расстреливал наших ребят, а потом еще и интервью давал, для них фронт — сафари, на русских поохотиться, денег заработать. Вся техника у них фашистской свастикой усыпана, это я лично видел. Это мы защищаем наших людей, если бы СВО не началось, мы бы сразу потеряли и Крым, и Донбасс, и Ростовскую область и еще много чего, а знаете как жалко людей местных.
Я вот с бабушками общаюсь, рассказывают такие ужасы, а ведь они даже не военные, простые люди, они сейчас очень довольны, что Российская Армия пришла, что прекратилось их унижение. Одна женщина рассказывала, что она с Азовстали, была за Украину, что сама бегала и кричала про злых москалей, а когда укронацисты начали отступать, они к ней домой пришли, за волосы ее дочь уволокли, и больше она ее не видела. Теперь помогает русским солдатам. Вот так в одночасье глаза у человека раскрылись, пришло понимания того, кого она поддерживала, к сожалению, осознание трагическое.
Вот чтобы такие случаи фашистского режима не повторялись мы и победим, это естественно, это неизбежно. Это наши люди, наши земли, мы обязаны защитить их и всю Россию.
Над проектом работали
- Елизавета Андрееваспециалист по медиакоммуникациям, выпускница МНМ РСВавтор проекта
ВЫРАЖАЮ БЛАГОДАРНОСТЬ
Юлии Домриной, члену Общественной Палаты города Магадана| Пресс-службе Управления Федеральной службы войск национальной гвардии Российской Федерации по Магаданской области и лично Ксении Беспаловой | Александру Власову, директору Центра информационных технологий Магаданской области
